Министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил: в Нагорном Карабахе должны быть российские военные наблюдатели, но окончательное решение об этом — за противоборствующими сторонами. О том, с какими сложностями может столкнуться миротворческая миссия и как пытались предотвратить конфликт в начале 1990-х, — в материале РИА Новости.
Не слышали ответ
О "голубых касках" прежде всего должны договориться Азербайджан и Армения. Пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков подчеркнул: "Любое размещение любых миротворцев, наблюдателей — кого бы то ни было — возможно только с согласия обеих сторон". И добавил: "Пока мы с вами не слышали на это ответ".
Днем ранее, 14 октября, президент Азербайджана Ильхам Алиев в интервью турецкому телеканалу Haber Turk сказал следующее: "Если одна из сторон поставит вето, это будет невозможно. Второй момент — каждый должен понять, что речь идет о суверенной азербайджанской территории. Без нашего согласия никто не может никого прислать. Это нарушение международного права".
Азербайджанский лидер напомнил: ввод наблюдателей предусмотрен базовыми принципами мирного урегулирования. "Но это самый последний пункт. Вопрос пока на стадии обсуждения, так как серьезных сдвигов нет", — уточнил Алиев.
Он считает необходимым привлечь Турцию к переговорам и сомневается в эффективности нынешнего формата Минской группы ОБСЕ, которая занимается карабахским конфликтом с 1992 года. Ее сопредседатели — Россия, Франция и США, а члены, помимо Армении и Азербайджана, — Белоруссия, Германия, Италия, Швеция, Финляндия и Турция.
Премьер-министр Армении Никол Пашинян отметил, что вариант с российскими миротворцами стоит рассмотреть. "Но такие вопросы следует обговаривать в более широком контексте в рамках Минской группы ОБСЕ", — сообщил армянский лидер каналу Al Jazeera.
Генеральный секретарь Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) Станислав Зась проинформировал, что постоянный совет ОДКБ получил обращения премьер-министра Армении Никола Пашиняна и главы армянского МИД Зограба Мнацаканяна по ситуации в Нагорном Карабахе.
"Идет активное обсуждение миротворчества в регионе", — отметил Зась. И уточнил: "Мы приветствуем участие стран, которые входят в Минскую группу ОБСЕ, и только в рамках предоставленных им полномочий".
Девятого октября министры иностранных дел Армении и Азербайджана Зограб Мнацаканян и Джейхун Байрамов при посредничестве Сергея Лаврова договорились в Москве о перемирии. Огонь предполагали прекратить с полудня следующего дня. Однако боевые действия возобновились.
Пропасть между точками зрения
Российский кавказовед, кандидат политических наук Артур Атаев рассказывает о сложностях, ожидающих миротворцев. "Географически регион очень непростой. Пока нет понимания, где провести линию соприкосновения. Одна сторона считает, что Нагорный Карабах и семь районов рядом принадлежат НКР (непризнанной Нагорно-Карабахской республике. — ред.). Для других и сам Карабах и земли вокруг — территория Азербайджана. Между этими точками зрения — пропасть", — говорит он.
По словам политолога, пока идут боевые действия, к серьезному обсуждению миротворческой миссии нет объективных предпосылок. "А вот к новой эскалации — есть. Очевидно, в зоне конфликта действуют члены парамилитарных формирований, которые готовы сорвать любые договоренности. О том, что на Кавказ переброшены боевики с Ближнего Востока, упомянул глава Службы внешней разведки России Сергей Нарышкин. Просто так подобные заявления не делают", — подчеркивает Атаев.
С одной стороны, у России есть опыт развертывания миротворческих сил на Кавказе — в Южной Осетии и Абхазии. Там помогло то, что участники конфликта наладили хоть какой-то диалог. Но нападение грузинской армии на российских наблюдателей в Цхинвале во многом дискредитировало идею разделения противников третьей силой. "Военнослужащие, которые выполняют такие задачи, обучены при любом развитии ситуации выходить на переговоры. В Южной Осетии и Абхазии действовали соглашения о линии огня, бесконтактной зоне и прочем. Но от удара в спину погибли 68 российских солдат и офицеров. Так что в Москве очень тщательно взвесят все за и против при ответе на вопрос, стоит ли вводить контингент в очередную горячую точку", — делится мнением эксперт.
Возможный выход — участие сил ОДКБ в разделении сторон. "Это послужило бы точкой роста для самой организации", — полагает Атаев.
В 1980-е и начале 1990-х конфликтующие стороны в регионе разводили части Советской армии и внутренних войск МВД СССР. Но не все воспринимали их в качестве миротворцев — и армяне, и азербайджанцы упрекали военных в том, что они, дескать, помогают противнику.
Сергей Шатько выполнял задачи в Нагорно-Карабахской автономной области в составе подразделения полка правительственной связи. Ветераном боевых действий себя не называет — у военнослужащих, прошедших Карабах, нет такого статуса. Он проводит параллели между непонятным правовым положением "миротворцев" тех лет и запутанной политической ситуацией начала 1990-х.
"Мы относились к конфликтующим как к соотечественникам, которых надо помирить и защитить от насилия, — вспоминает Шатько. — Как сказал офицер сводного батальона курсантов училища МВД СССР в Сумгаите: "Идут погромы, убивают людей, и наша задача — показать, что советская власть здесь была, есть и будет". Но ничего не вышло. В центре тогда, видимо, не понимали, как урегулировать ситуацию. Люди встречались разные, много здравомыслящих, но попадались и те, кто плевал нам в спины, обвинял, что мы подыгрываем другой стороне. Не мир им был нужен, а наши автоматы, чтобы стрелять друг в друга".
Последние части из Степанакерта уходили весной 1992-го, стороны фактически вели боевые действия, поэтому для вывода подразделений армии уже несуществующей страны организовали войсковую операцию.
"Политики и с той и другой стороны стремились не к миру, а к власти. К ней на волне войны пришли тогда националисты, — продолжает Шатько. — Единственное, чего они хотели, — победы на своих условиях. Больше ничего. Карабах покинули внутренние войска, подразделения бывшей Советской армии, и все рухнуло. Никто уже не пытался развести враждующих. После раздела имущества Краснознаменного Закавказского военного округа стороны получили оружие и боевую технику. Развязалась полномасштабная война".
Генерал-майор внутренней службы Владимир Ворожцов в начале 1990-х бывал в Закавказье в служебных командировках. Сейчас с горькой иронией вспоминает: его сослуживцы ходили то в "героях Армении", то в "героях Азербайджана" — смотря где выполняли задачи. "Бывало, военные, находясь на армянской или азербайджанской территории, так проникались настроениями местных жителей, что чуть ли не воспринимали себя стороной конфликта, — признается он. — Отсюда и обвинения, что Советская армия поддерживала тех или других. Но в основном солдаты защищали мирных жителей. Некоторые ради этого пожертвовали жизнью".
По словам Ворожцова, у России есть и опыт, и кадры для миротворческой миссии. "Технологии отработаны. Самая эффективная, но сложная в реализации — общее патрулирование: военные конфликтующих сторон и посредник вместе проверяют линию соприкосновения. Во-первых, человеческие контакты, во-вторых, по своим стрелять не будут", — разъясняет он.
Кому быть миротворцами, по мнению Ворожцова, зависит не только от отношения местных жителей. "Доверие завоевывают действиями. Но основное условие — согласие противоборствующих сторон на присутствие именно этих военнослужащих", — говорит генерал. А это вопрос чисто политический. Вводить контингент имеет смысл, когда его задачи ясны. Это понимают и в Баку, и в Ереване, и в Москве.
