Этот город тих и, по большому счету, немноголюден, благовоспитан и немногословен – если не о чем говорить, конечно. Здесь нужно уметь найти нужные струны, и вот тогда Гюмри становится феерией остроумия, красок и особенного стариковского обаяния – с напускной строгостью, а на самом деле – бесконечно нежным, как дедушка, что души не чает во внуке.
Гюмри – невысокий, после землетрясения 1988 года здесь не строят многоэтажек. Зато город сохранил практически нетронутой старую, центральную свою часть. Огромную часть истории Армении…
Много лет назад здесь все было иначе. Воспоминания подростка сохранили облик вполне обычного провинциального советского города: спальные районы и несколько симпатичных старых зданий. Сейчас удивляюсь — как можно было тогда не заметить, что практически весь центр Гюмри застроен домами, которым по 200-300 лет? Неужели наличие панельных многоэтажек способно убить восприятие любого, даже старинного города?
Вот улица, которая лет 70 назад называлась Александровской, теперь – Абовяна. Здесь старые, одно- и двухэтажные дома, а вокруг — ни души, будто прогуливаешься среди декораций к историческому фильму, хотя на часах три пополудни. Вот дом с маленьким крылечком – Веселого Вардана, знаменитого когда-то извозчика. Напротив - двухэтажный, черного туфа, с рядом высоких окон. Дом прадеда.
Гюмри счастливо избежал участи быть полностью осовремененным – сравнительно с другими городами, конечно. Его, наверное, очень любят жители, потому и максимально сохранили то, что было возможно. Вдоль булыжных мостовых, бок о бок, стоят дома XVIII-XIX веков, несущие особенный стиль искусных камнерезов, вытесавших наличники окон и дверей, орнаменты карнизов и фронтонов.
Центр города, обаятельный и неповторимый, напоминает туристам – пассажирам двухэтажных автобусов – о неторопливых временах газовых фонарей и полковых оркестров.
Романтик, но не Дон Кихот: что заставило армянского бизнесмена променять Женеву на Гюмри>>
На центральной площади – два главных храма, Аменапркич (Всеспасителя) XIX века и Церковь Семи Ран, построенная после землетрясения, "чтобы чаще Господь замечал".
Гюмрийцы сделали все, от них зависящее, посреди горя и разрухи, чтобы сохранить здания, памятники и скульптуры города. Правда, например, памятник Ленину, работы Меркурова, снятый в свое время, лежит в полуразобранном состоянии – но хоть в помещении, и его можно когда-нибудь реставрировать. Не потому, что Ленин, а потому, что – Меркуров.
Памятник Шаумяну – Ерванда Кочара – сейчас находится на частной территории, это владение, кажется, строительной фирмы. Сфотографировать его не удалось, ворота оказались закрыты, но хотя бы этот памятник не обречен на постепенное разрушение.
Памятников советского периода в Гюмри на удивление много. Конечно, они находятся в разной степени сохранности – на одной из окраин, например, стоит полуразвалившийся памятник рабочим, три фигуры с характерно простертыми руками. Ничего особенного, обычная типовая скульптура, ни разу не произведение искусства, но ведь стоит. А полуразвалившийся – так от того, что бетонный, на металлическом каркасе, да и лет-то сколько прошло.
Хотел в дипломаты, попал в гончары: как глина изменила человека из Гюмри>>
А еще для того, чтобы окунуться в недавнее прошлое, нужно сходить погулять в городской парк, и это станет настоящим путешествием во времени, в 40-50 годы прошлого века. Бассейн, над которым изящно встала классическая девушка с веслом, спрятавшийся среди деревьев Александр Сергеевич, телефонные будки без телефонов, ретро-скамейки – ухоженные и выкрашенные. Даже мороженщик здесь продает вкусности из аляповатых белых параллелепипедов-холодильников, со школьной поры не встречавшихся. Круглый аквариум кафе в центре сада – точь в точь предприятие общепита №…, хотя начинка внутри вполне современная, и меню тоже, и цены на строки в этом меню.
А над всем этим стоит монумент "Мать-Армения", построенный в 1975 году, к 30-летию Победы.
Спрашивается (риторически, ибо ответ не ожидаем, да и невозможен от тех, кому адресован: они будут отводить глаза и говорить на другие, не связанные с вопросом, темы) – если можно спокойно относиться к собственной истории, как это сделали гюмрийцы, без псевдоидеологических истерик, с пониманием, что прошлое не изменишь и его не воротишь, то почему в других местах не так? И не только в Армении ведь…
Отношение к прошлому, мудрое и бережное, рождает такое же – к настоящему, к новому. В Гюмри не стали строить XXI век за счет и на развалинах веков предыдущих, хотя, конечно, тематические проблемы есть и здесь, но, опять же в сравнении, их на несколько порядков меньше. Поэтому современные памятники Гюмри могут быть смело занесены в альбомы по современной скульптуре, а о том, чтобы вселять в созерцателя ужас, как порой в Ереване, и речи не идет.
И старые, и новые памятники города показывал нам Артур Геворкян, директор Национального парка-музея скульптуры Гюмри.
Вот, например, памятник Шарлю Азнавуру, прижизненный еще, установленный в 2001 году на площади, тоже имени великого шансонье. Он сам присутствовал на открытии и, как рассказывает Артур, сорвав покрывало, удивился, сказал что-то вроде: "Я сам невысокий, зато вам достался такой большой памятник".
Еще через семь лет на площади Свободы был установлен памятник полководцу Вардану Мамиконяну – новодел, но прекрасный. Или памятник жертвам землетрясения, или…
Да что там, детали, быть может, важнее больших монументов. Ты отходишь от любого из чудесных новых памятников Гюмри, смотришь на стену дома, а там сохранился чуть выцветший указатель: "Столовая Общества художников", в ту сторону, где она была, показывает кисточка, торчащая из палитры.
Давно уже нет ни столовой, ни Общества, зато в городе остались художники. Они могут быть живописцами, артистами, инженерами или каменотесами, сторожами в парке и смотрителями чертова колеса – если в городе остались художники, он будет жить.
Это же настолько очевидно и просто, как божья заповедь: помнить свое прошлое, не сводя с ним счеты за бессмысленностью этого занятия, обязательно открыть дверь, если в нее постучались, относиться, как к близким, к тем, кто пришел к тебе с миром. Вот так, как в Гюмри.
