ЕРЕВАН, 30 сен — Sputnik. В беседе с корреспондентом Corriere della Sera итальянская писательница армянского происхождения Антония Арслан рассказала о воспоминаниях, из которых родилась ее книга об утерянной родине — "Ферма жаворонков". Сейчас ей 80, но свое ранее детство она помнит так, словно оно было вчера.
Арслан смогла сохранить имена своих предков. Ее дед, Ерванд Арсланян, один из первых врачей-ларингологов. Родился он в Харберде, в 1865 году, а в пятнадцать лет приехал в Италию учиться. В университете Падуи он освоил медицину. Когда здесь разгорелась эпидемия холеры, он служил простым санитаром. Потом уехал в Париж, учиться хирургии. Здесь он ел только хлеб и по пригоршне сухофруктов в день – больше ни на что денег не хватало.
Глухая давилка человеческих жизней стучала вдалеке от него. Физически он остался жить, но духовно был изорван в клочья. За эти годы погибли около трех десятков его родных.
Забыв обо всем остальном, он искал их. И нашел троих детей своего брата Смбата: Арусяк, Генриетту и Нубара. Он уцелел потому, что мать, Шушаник, переодела его в девочку. Втроем они выросли у дяди, а Нубар продолжил его дело и стал врачом.
Своих любимых он жалел с утроенной силой, поэтому ни о чем не рассказывал. И только в 1947 году, 82-летний, сказал 9-летней внучке: "Я скоро уйду, поэтому ты должна знать". Так и случилось: он ушел через два месяца.
Долгое время Арслан не писала того, что помнила. Потом решила: люди должны это прочесть до того, как уйдут последние живые свидетели тех лет.
По мере того, как она взрослела, она становилась все бесстрастнее. "Нет чего-то, что бы меня сильно обеспокоило. Потому что я сразу вспоминаю то, что знаю о своих предках и о том, что и как с ними случилось", — говорит Антония Арслан.
…Ее дедушка Ерванд был еще жив, когда Антония заболела лихорадкой. Каждые две недели ей становилось хуже. "Дедушка делал мне уколы пенициллина, один за другим. Мне было очень больно, а он говорил мне: "Потерпи, за каждый укол я дам тебе пятьдесят лир". А я ему отвечаю: "Если я умру, тогда дашь по сто". "Хорошо, сойдемся на 75", — улыбался мне дед.
Когда я выздоравливала, он отвез меня в Доломитовые Альпы. И там, в гостинице, он начал мне рассказывать о своей матери Искуи. Когда она умерла, ему было три года: она скончалась 19-летней, при родах его младшего брата Смбата. Деду уже было 80, а он говорил, что помнит запах обеда от матери, выходившей из кухни".
Дед рассказал внучке, как убили Смбата и его жену. Рассказал приглушенно, чтобы она все знала, но пока не чувствовала. Чтобы она выдержала. Ведь она сама уже видела войну. Помнила, как на улице, у ее дома, по мостовой и стенам вдруг застрочил нацистский пулемет, и как она, не помня себя, бросилась головой в канаву. Помнила, как с нацистами договаривалась мать, убеждая, что они не "враги режима" и ничего плохого не сделают.
Теперь, уже 80-летней, Антония Арслан до сих пор верит, что внутри каждого человека есть источник, из которого он черпает силы. Для нее этот источник – ее семья и предки. А еще – литургическая песня "Тер вохормиа". По-армянски это значит "Господи, помилуй".
