Дмитрий Писаренко, руководитель портала новостей и радио Sputnik Армения
Репортёры Sputnik Армения одними из первых прибыли на место событий и освещали ход боевых действий.
Битва с дронами
В понедельник 4 апреля местные власти впервые устраивают организованный массовый выезд журналистов на передовую. Мы решаем ехать со всеми. Эксклюзива, конечно, не будет, но вдруг пропустим что-то интересное?
И тут же в очередной раз убеждаюсь, что в одиночку работать эффективнее. Автомобилей так много, что на дороге образуется колонна. Военные принимают решение, что по простреливаемой короткой дороге лучше не ехать. Едем по длинной, спрятанной за горами. Путь снова лежит на север, в Мартакертский район.
Во время одной из коротких остановок военные настоятельно просят всех отключить мобильные телефоны. У многих иностранных корреспондентов в Карабахе включается азербайджанский роуминг, и логично предположить, что разговоры рядом с линией фронта могут прослушиваться без лишних усилий.
С начала боевых действий власти Карабаха предусмотрели меры безопасности в сфере высоких технологий. По всей территории был блокирован доступ к мобильному интернету 3G.
Нас привозят к подземному бункеру, откуда сразу появляется группа офицеров. Они не на шутку озадачены таким количеством машин и журналистов.
"Не стойте здесь, расходитесь! Отгоните машины подальше, рассредоточьтесь ", — говорит подполковник.
После вчерашнего дождя и снега в окрестностях Мартакерта пасмурно. Погода нелетная. Но военные всматриваются в небо. Именно сверху сейчас исходит основная угроза. Хмурое небо — не преграда для беспилотных летательных аппаратов. Они ведут наблюдение и корректируют огонь ракет и артиллерии. Скопление людей и машин — идеальная мишень.
В окрестностях Мартакерта продолжают греметь взрывы.
"Вы лучше под деревья становитесь. Пусть примитивная маскировка, но надежная", — нервничает подполковник.
Он закуривает и, не дожидаясь вопросов, описывает ситуацию. Своих людей противник не жалеет. Продолжает атаковать, несмотря на потери.
Помимо беспилотников с видеокамерами, азербайджанцы используют дроны с боевыми зарядами, направляя их на цели. Такой "камикадзе" недавно поразил автобус с добровольцами из Сисиана. Дроны-камикадзе используются впервые в истории вооруженных конфликтов.
Моё внимание привлекает группа священников. Это — капелланы. Есть в войсках и такая должность. В условиях боевых действий священники выполняют работу психологов. Ведь война — всегда стресс.
Появляется офицер из пресс-службы. Он сообщает, что один из "азердронов" сбит. Однако выясняется, что место падения аппарата находится под сильным обстрелом и забрать оттуда обломки невозможно.
В сторону передовой на УАЗе спешно выезжает военврач с сумкой. Вслед за ним на артиллерийские позиции везут и журналистов. Режиссёр Аршак Закарян из общественно-патриотической организации "Национальная гвардия" приглашает журналистов в свой микроавтобус. Едем в окопы.
Следует отметить, что с армянской стороны для прессы препятствий не было. Такая открытость обеспечила преимущество на информационном пространстве.
Командир подразделения подтверждает информацию о сбитом беспилотнике.
"Вон за той горой упал", — показывает офицер.
На обратном пути по правую сторону от автомобиля взрывается снаряд от реактивной установки "Град". И практически сразу перед автомобилем пролетает гигантский орел. Точно не беспилотник.
Вечером в Степанакерте проводят первый брифинг, в ходе которого представитель военных властей Карабаха — полковник Виталий Арустамян, говорит, что текущие боевые действия — настоящая война. А пресс-секретарь главы Карабаха — Давид Бабаян, не исключает, что война может перекинуться на территорию Азербайджана.
Дорога на юг
На следующее утро, 5 апреля, я оставляю ребят и отправляюсь в Центральный оборонительный район. Там формируются автоколонны с добровольцами. Всматриваюсь в лица и пытаюсь узнать знакомых еще по той, давней, войне начала 90-х. Лица похожи, но поколение — уже другое.
В ту войну я был совсем мальчишкой, и ветеранам тех боев сейчас уже за пятьдесят. Но все же я нашел своих давних друзей, с которыми провел две недели в далеком 1993 году.
"Вы сейчас с постов спустились?" — спрашивает заведующий складом у группы людей в форме.
"С постов мы спустились в 1994 году. Сейчас поднимаемся вновь", — отвечает один из бойцов.
Зовут бойца Юра Алексанян. Он приехал из Гюмри. В ту войну он командовал ротой и сейчас, спустя много лет, снова со своими бойцами-ветеранами отравляется на позиции. Командование приказывает бойцам выдвигаться на юг. Я еду с ними.
Юг — это гадрутское направление. Но нам нужны территории за Гадрутом. В 1994 году, после окончания боевых действий, они остались под контролем НКР. Сейчас там идут бои за господствующую высоту.
"Хорошо бы авиацию", — говорит Юра.
Но командование Армии обороны Карабаха не считает целесообразным вводить в зону конфликта серьезное вооружение.
"Помню, в ту войну мечтал на позициях, что когда вернусь — лягу в постель с белой, чистой простыней и буду пить кофе. А еще больше искупаться мечтал", — рассказывает Юра.
Его товарищ, командир другой группы добровольцев из Армавира, вспоминает одно из наступлений 1993 года. Надо было переправляться через реку. Заодно бойцы воспользовались моментом и помылись. На войне это — редкое везение.
Хитрости военного быта
Нас привозят в одну из воинских частей в Мехакаване, который раньше назывался Джебраил. Личный состав, за исключением десятка солдат и нескольких офицеров, полностью находится на передовой.
Добровольцы собираются на плацу. Многие из них имеют боевой опыт еще с прошлой войны. Мне рассказывают, что самое главное на войне — не столько метко стрелять, сколько грамотно организовать быт. Бойцы в окопах уверенней ощущают себя, когда решены вопросы с едой, водой, отхожими местами.
Бойцы-добровольцы — люди очень разные. Вот стоит человек в джинсах, стильных замшевых туфлях и в бушлате с полковничьими звёздами. Про него мне шепнули, что это — "большой человек" в таможенных органах.
У другого добровольца — художественные татуировки на руках. Эдгар (так зовут добровольца) наколол их в тюрьме. Притом, в техасской. Эдгар три месяца назад приехал из США на родину предков. А когда начались боевые действия, сразу отправился в Карабах.
"Я живу в Глендейле, штат Калифорния. У нас там самая большая армянская община в Америке, знаешь же?— говорит американский доброволец. — Вернусь в Штаты только после того, как победим".
Еще один поразительный факт. Среди добровольцев-ветеранов есть и инвалиды, и люди, опирающиеся на тросточки. Есть добровольцы на протезах. Другой боец — однорукий. В единственной руке он держит автомат. Добровольцы энергично переговариваются. Все рвутся в бой.
На трость опирается, например, колоритный бородач Каро — человек с одухотворённым взглядом. По его словам, многое изменилось по сравнению с той войной.
"Сейчас уже другая тактика, — говорит Каро. — Используются современные технологии. Раньше ходили в разведку, теперь беспилотники запускают, по компьютеру всё отслеживают. Вооружение стало более совершенным. Но человек приспосабливается ко всему, так всегда было в истории войн. Будем бить и "беспилотов".
Бойцы подхватывают тему. Те, кто прибыл в гарнизон за несколько дней до нас, рассказывают истории про то, как сбивали боевые и разведывательные дроны.
Один дедушка, например, наловчился сбивать беспилотники из охотничьего дробовика. Очень эффективное оказалось средство. Дробь рассеивается в воздухе, как картечь, и существенно увеличивает площадь поражения.
"А однажды сбили "беспилот", а он в наш окоп упал и ребят покалечил", — говорит один из добровольцев.
Использование в бою беспилотников — не новость. И на Донбассе, и в Сирии их используют очень активно. Но дроны-камикадзе так активно, пожалуй, не использовали пока что ни в одном конфликте последнего времени.
А вот боевая авиация сторонами конфликта не используется. Видимо, стороны не решаются усугублять положение. В любом случае, Карабах стал первым в истории театром военных действий, где на практике были применены боевые дроны.
Появились первые пропавшие без вести. До сих пор нет известий об одном из офицеров. В ночь, когда началось вторжение, он взял автомат и поехал на УАЗе в сторону позиций. Не знал, что они захвачены и напоролся на засаду. Когда противника отбросили, автомобиль нашли. А владелец исчез.
"Стали звонить на сотовый, — рассказывает один из бойцов. — Сначала гудки не шли, но через несколько часов появились. Ответил чужой голос. Говорю: "Дай трубку хозяину", а мне в ответ: "Теперь я хозяин". Говорю: "давай встретимся на границе, поговорим". А мне в ответ: "Здесь нет границ, везде Азербайджан". И отключил трубку".
На этой войне бойцы столкнулись с проблемой, о которой даже не задумывались. У каждого есть мобильник. И проблема заключается в том, что телефон время от времени надо заряжать. В казармах первым делом ищут свободные розетки и зарядные устройства.
"Если мне дадут тройник, я в одиночку возьму эту высоту!", — заявляет один из бойцов.
Тем, кто готовится поехать на войну, бывалые бойцы советуют запасаться не только провиантом и обмундированием, но и аккумуляторами, зарядными устройствами и тройниками.
"Но мобильниками войну не выиграешь, На фронте всегда нужнее всего патроны, гранаты и снаряды", — философски замечает мой друг Юра.
Юра звонит в родной Гюмри. Спрашивает: что могут прислать в помощь фронту. Разговор получается забавный.
"Говоришь, только три тонны картошки и трусы? Сколько трусов? Две тысячи? Понятно. Тогда слушай внимательно. Картофель развезёшь по семьям наших бойцов, сюда не отправляй. А вот трусы срочно доставь, очень нужны!".
