Арам Гарегинян, Sputnik Армения.
Прочитав эту статью, меджлис Нахичеванской автономии, возможно, подаст в суд на худого, 63-летнего человека с жилистыми руками. Мастер Вардан Лазарян — наследник сисианских гончаров. А глину для карасов те возили из Нахичевани, не один десяток лет. И это лишь начало. Дальше выяснится, что украли и сами карасы. Ведь армяне (как утверждают наши восточные соседи) только и умеют, что воровать.
Мы тут балуемся красноречием, а мастер Вардан работает. В школе села Ринд ему отвели мастерскую. Здесь глина превращается во что угодно. Вот эти горшочки и кувшинчики создали школьники, которые приходят сюда после уроков. Эти, с узором — мастер. А в углу стоит основание для караса. Еще неделя — и туда можно будет залезть с головой.
А вот этот карас уже готов. Высота — метр шестьдесят пять. А вмещает 350 литров, точно по расчету.
Так откуда глина?
Как делают карасы, он никогда не видел. В середине 60-х, когда он был маленьким, в его родном селе Салвард, в Сисианском районе, их никто уже не делал. Старыми пользовались, а на новые мастеров уже не было. И даже в художественном училище в Ереване, где Вардан учился искусству керамики, карасы не делал никто.
Старшие рассказывали, что глину для карасов привозили из Нахичевани.
"Оттуда, из села Аза, родом был и мастер Дереник, у которого я учился", — говорит Вардан. Что-то он усвоил у старшего, что-то — из книг по истории народных промыслов Армении.
Только глина найдется везде. Если меньше кричать "мое!" и больше искать. Нашлась она и у Сисиана, где Вардан оставил учеников, и в селе Ринд близ Ехегнадзора, где он живет сейчас. Сюда его пригласил армянин из Италии Зорик (Зорайр) Гарибян. На своем винзаводе он хочет выдерживать вино в карасах, как было принято в старину. Только где их теперь взять? Чтобы найти полтора десятка кувшинов, изъездили полстраны. На каких-то выведены даты.
В карасе — урок для армян
А в чем же урок? Увидим. А пока посмотрим, что делает мастер.
Кувшины эти крупные. За месяц таких сделаешь один или два. Пропускать воздух и влагу он должен как можно меньше. Но чуть-чуть, а дышать все-таки должен, иначе выдержки вина не получится. Но и слишком пористым его делать тоже нельзя — вино прокиснет. Поэтому когда мастер кладет очередной слой глины, он обмазывает его с двух сторон, закрывая поры.
На гончарном круге карас не вылепишь: сырая глина не выдержит собственного веса. На круге собирают только основание сантиметров в двадцать. А потом мастер надстраивает на него стенку из глиняных плиток. Сначала он прокатывает их скалкой, чтобы вышел воздух. Потом выстраивает и скрепляет глиной, как раствором. Потом нужно ждать, пока все высохнет. И так — один ряд на другой. Да еще к середине их нужно расширять, а к концу — обратно сужать.
А почему он их собирает из плиток, а просто не кладет слои глины?
"Потому, что так прочнее", — объясняет мастер. "При давлении или ударе одну плитку поддерживают соседние, и кувшин не ломается". В этом, наверное, и урок.
Кстати, поэтому карасы такие тонкие. Даже у самых крупных, по тонне-полторы, стенки — чуть толще пальца.
Чем похожи карас и МиГ?
Нет, это не проверка на трезвость. Просто, взглянув на карас, авиационный инженер почти наверняка заметит сходство с носом самолета.
Посередине карас расширяется в диаметре — почти в два человеческих обхвата. А вот основание у него, как мы уже сказали, делают на таком же гончарном круге, что и маленькие горшочки — "кчучи". Такая обтекаемая форма распределяет давление по всему корпусу, не давая кувшину потрескаться в земле (его закапывали, чтобы сохранить от перепадов жары и холода). Так что у Артема Микояна были хоть и безымянные, но достойные предшественники. А остальное — дело советской конструкторской школы, щедрой на таланты. Ведь и соавтор Микояна — Михаил Гуревич, из еврейской семьи, и Николай Поликарпов, сын православного священника, и Андрей Туполев, сын служащего из-под Твери, в жизни карасов не видели.
Винный "ренессанс" Армении, или Новый армянский тренд: вино на колесах>>
Так что пей, да дело разумей. И в местечковый национализм в винном угаре не впадай.
Впрочем, у мастера Вардана его нет и в помине. Это мы, журналисты, любим играть фразами. А он просто работает. И нескольких минут, за которые вы прочтете этот рассказ, ему хватило, чтобы из бесформенной глины вылепить заготовку, а из нее изготовить небольшой кувшин, плавно выдавливая пальцем емкость и легко разравнивая края.
Не боги горшки обжигают
Не случайно эту пословицу русские придумали именно о таком труде. Вот сырая глина — сырая, глухо и густо пахнет землей. А вот она вышла из печи — легкая. Вот-вот зазвенит.
Людей это всегда удивляло. Чудо! — казалось им. А мастера и тогда знали: не боги горшки обжигают, а люди. И, тихо улыбаясь, делали свою работу.
"Многое зависит от хорошей печи. И армянская конструкция, по-моему, правильная", — говорит Вардан. "Она не прямоугольная, а купольная. Поэтому внутри все прогревается равномерно".
Сам он такой не строил, но в книгах по этнографии есть изображения — печи из кирпичей, на четыре-пять метров. Может Вардан сделать ее и сам, но, как настоящий мастер, считает: на каждое дело — свой мастер. И такой нашелся здесь же, в селе. Строить хотят уже с весны.
Работать печь будет не на электричестве или газе, а на кизяке и виноградных лозах, остающихся после обрезки. По-старому вернее, считает мастер.
А в глиняной посуде не только вино, но и еда самая вкусная, говорит Вардан. И докажут это, видно, ребята из сельской школы, которые после уроков приходят сюда. Домой они возвращаются с измазанными пальцами и очень довольные. Ведь они уже что-то умеют.
Не боги горшки обжигают…
