О проблемах армян в Турции, о том, как жить с осознанием, что твой народ причинил другому боль, об отношении писателя к армянам Кызыляпрак рассказал Sputnik Армения. Беседовала Лаура Саркисян.
— Как живут армяне в Турции?
— Все познается в сравнении. Если сравнить ситуацию 30-летней давности и нынешнее положение армян, то сегодня им живется в Турции лучше. Я родом из Адыямана (город на юго-востоке Турции, Западная Армения — ред.), часто посещаю родные места. Здесь проживает большое количество армян. Каждый раз встречаясь с ними, наблюдаю положительные изменения в их жизни. Однако армяне в Турции не имеют той свободы, какую имеют турки и курды. У них нет такого же права голоса, из-за страха перед турецким обществом и властями они стараются не высказывать своего мнения. К сожалению, армяне так плохо, как в Турции, больше нигде не живут.
— Почему армяне до сих пор не стали полноценными членами турецкого общества?
— Единственной причиной, по которой, будь то армянин или курд, не интегрирован в турецкое общество — это власти страны. К сожалению, в стране отсутствует должное правовое поле для нацменьшинств. Поэтому не закреплено, какими правами наделены армяне.
Местные общинные организации и патриархия ААЦ руководствуются правами, прописанными еще в конце XIX века. Автором свода правил является известный в Османской Империи политический и общественный деятель Григор Отян. Это немыслимо и абсурдно. С тех пор прошло более ста лет, времена изменились. Необходимо внести поправки в устаревший раздел Конституции.
Я понимаю, почему армяне с настороженностью относятся к туркам, ведь от них они ничего, кроме боли, не видели.
— В вашей семье говорили о Геноциде армян, или вы сами пришли к осознанию трагедии нашего народа?
— Со стороны мамы – я курд, папа говорит, что мы турки. Однако на этот счет у меня есть определенные сомнения. В отличие от моих соотечественников я всегда был более проармянски настроенным. Возможно этому способствовал мой курдский ген. Мой дедушка со стороны матери был духовным лидером мусульман. Он очень любил людей, и это же воспитал во мне.
По соседству с нашим домом был разбит сад, в котором росло большое ореховое дерево, именуемое местными "кровавым". Как-то, в детстве, я просил дедушку, почему его называют "кровавым". Дедушка посмотрел на меня и сквозь подступившие к глазам слезы пояснил, что его так называют, так как оно и все, что я вижу вокруг, принадлежало армянам. Спустя годы, я узнал, что не только ореховое дерево покрыто кровью армян, но и реки, горы, леса… Я узнал обо всех этих ужасах, о том, как армян насиловали, отрубали головы, выкалывали глаза. Полное осознание всего ужаса Геноцида ко мне пришло в более зрелом возрасте.
Было время, в 70-е годы XX века, когда турки учили своих детей забрасывать камнями местных армян, в частности женщин, детей, стариков. Меня среди этих детей не было. И я счастлив от этой мысли.
Дома не поднимали вопрос Геноцида армян и не говорили об армянах плохо, как это часто бывает в других турецких семьях. Дедушка со стороны моего отца владел многочисленными ремеслами. В Западной Армении ремесленниками были только армяне. Мысль о том, что, может быть и во мне есть армянская кровь, не дает мне покоя.
— Мне абсолютно понятна боль моего народа, пережившего Геноцид. Скажите, какого быть потомком тех, кто совершил страшное преступление против человечества и жить, осознавая это?
— Те, кто осознают боль армянского народа, стыдятся. Даже если они и не причастны к этим страшным событиям, тем не менее, считают себя виновными, так как их отцы и деды об этом молчали, а сегодня молчат они. На каждом турке лежит вина в той или иной мере.
