Разлогов: Культура – это островок для взаимопонимания

В период проведения в Ереване XII Международного кинофестиваля «Золотой Абрикос» в армянской столице гостил старый друг кинофестиваля, знаменитый российский киновед и культуролог, президент Гильдии киноведов и кинокритиков России, автор и ведущий программы «Культ кино» на телеканале «Культура» Кирилл Разлогов. В интервью радио «Sputnik-Армения» Разлогов рассказал о последних фестивальных тенденциях и о кино, в целом.

— Господин Разлогов, какое место, на Ваш взгляд, занимает «Золотой абрикос» среди других известных и авторитетных кинофестивалей?

— У вас фестиваль небольшой, его можно обозреть одним взглядом. Например, для Московского кинофестиваля с 200 картинами это значительно сложнее, и впечатление от московского кинофестиваля зависит от выбора 4-5 картин, который зритель выбрал для своего просмотра.

Если это будут выдающиеся картины, то такими же и будут впечатления от фестиваля, а если это будут ленты, отобранные по каким-нибудь другим критериям, впечатления будут иными. А у ереванского кинофестиваля есть несколько преимуществ по сравнению с московским.

Во-первых, «Золотой абрикос» может отбирать картины, демонстрировавшиеся ранее на других фестивалях. Он не гонится за премьерами, поэтому здесь есть выдающиеся фильмы, в том числе, и в конкурсной программе, которые уже прошли проверку, скажем, Каннским кинофестивалем. Также хорошо представлен корейский кинематограф. В целом, я думаю, что организаторы фестиваля хорошо разбираются в экзотическом кино. Кроме того, большой интерес вызывает классическая программа. Одним словом, на квадратный метр экрана приходится достаточно много выдающихся произведений прошлого и интересных работ настоящего.

Но, конечно, особое место занимают армянские программы: произведения, созданные армянами на всем земном шаре. В связи с этим я  не могу не вспомнить ленту «История одного сумасшедшего» — фильм французского режиссера Гедикяна, показанный на открытии «Золотого абрикоса». С художественной точки зрения картина, возможно, и оставляет желать лучшего, но когда я увидел, с каким восторгом ее принимает зал, то понял, насколько актуальна проблематика, связанная с воспоминаниями о Геноциде. Я рад, что увидел эту картину здесь, а не на Каннском кинофестивале, где она была включена в конкурсную программу, но прошла очень незаметно. Просто Гедикян — один из любимых режиссеров Тьерри Фремо — главного отборщика Каннского кинофестиваля, который включает почти каждый его фильм в фестивальную программу.

— Продолжая тему фильмов о Геноциде армян и о восприятии публики — когда иностранные режиссеры делают фильмы о Геноциде  в непривычном для армянского зрителя формате, они крайне неоднозначно принимаются местной публикой. Так было в свое время и с «Араратом» Эгояна и сo «Шрамом» Фатиха Акина и другими. Чем Вы может объяснить такую неоднозначность восприятия?

— Это естественно, поскольку для армянского народа это — трагедия идентичности, которая в той или иной степени связана с судьбой практически каждой семьи. У каждого зрителя свое видение того, как об этом нужно рассказывать. Когда речь идет о самых болевых проблемах – всегда есть риск, особенно, если создатель фильма проживает за рубежом.

Что касается российского кино, то там есть аналогичная ситуация, связанная с проблематикой Великой Отечественной войны. Были определенные каноны того, как надо делать подобные фильмы, и любое нарушение этих канонов воспринимается как скандал. А бывают даже и такие случаи: режиссер Петр Тодоровский прошел всю войну, а военные историки говорят ему, что в его фильме есть реалии, которые не совсем соответствуют тому, что было.

Робер Гедикян делал картину одновременно и для диаспоральной аудитории, и для зрителя в Армении. То, что он сказал – жители Армении поняли, а насколько понял это запад, я не уверен. Он старался угодить всем, и не случайно посвятил фильм своим турецким друзьям.

- Как Вы думаете, искусство может каким-то образом повлиять на решение таких проблем или это некая обратная сторона медали, которая не имеет ничего общего ни с политикой, ни с дипломатией?

— Конечно же, все связано и с дипломатией, и с политикой, а вот насколько удастся что-то изменить — сказать трудно, так как здесь вступают в силу совершенно другие силы. И раз «Золотому абрикосу» удалось найти общие грани с турецкими кинематографистами и делать совместные проекты  — то вполне может быть.

На московском кинофестивали шла программа 100-летия турецкого кино, и параллельно шла программа 100-летия армянского Геноцида. Конечно же, турецкое посольство болезненно восприняло это, но наши коллеги-кинематографисты заранее знали об этом и с пониманием отнеслись к этому. Главное, чтобы диалог не переходил в холодный конфликт. Культура должна быть тем островком, где налаживается взаимопонимание. Это не всегда просто, особенно в условиях, когда пробуждаются корни и прошлое, которое становится своеобразным мерилом настоящего. У нас в России часто задаются вопросом «кто нарушает традиционные ценности русского народа?". Однако весь вопрос в том, а кто определяет — традиционная ценность или нет.

- Многие замечают, что фильмов с ЛГБТ-тематикой неоправданно много, и они косвенно пропагандируются ведущими фестивалями. На Ваш взгляд, где находится грань между анализом проблемы и ее пропагандой.

— Грани, во-первых, никакой нет. В кино были периоды увлечения, скажем, наркотиками в 60-70-ые, когда была психоделическая революция. Были периоды увлечения сексуальностью в кино, и казалось, что это ушло в прошлое… Но на последнем Каннском кинофестивале Гаспар Ноэ показал картину «Любовь» с такими эротическими подробностями, что зрители пытались бежать из зала.

Искусство всегда будет увлекаться такими крайностями, как обилие крови, сексуальность, межрелигиозные отношения. Но есть и другая, массовая культура, которая не стремится ничего открывать, которая старается упростить существующую ситуацию. Культура, вообще, по сути своей консервативна, она не очень любит всякого рода изменения. А поисковое, актуальное искусство все время ставит эти грани под сомнение, и, как следствие, ставит под сомнение истины, которые кажутся абсолютными.

- Можете назвать какое-либо произведение искусства, которое понравилось Вам за последнее время?

— Поскольку я профессионал, слово «понравилась» не очень подходит. Мы иногда ценим произведения, не потому что они нам нравятся, а потому, что они имеют определенный культурный смысл, значение.

На что я посоветовал бы обратить внимание? Для тех, кто любит новые тенденции — обратите внимание на тайландское кино, которое сейчас находится на подъеме, на картину Алексея Федорченко «Небесные жены луговых мари».

Обратите внимание на свои корни, и в то же время на новое, экспериментальное, шокирующее, что может быть прочерчивает а может и нет — путь в завтрашнее развитие культуры и общества.

- Представим, что с помощью одного единственного фильма Вы делаете ретроспективу кинематографа каждой из стран на планете, и очередь доходит до Армении. Ваш выбор?

— Думаю, их было бы два. «Саят Нова» в оригинальной версии Параджанова и «Мы» Пелешяна.