Три громадных "К" – Келдыш, Курчатов и Королев – определили ядерный вектор развития советской оборонительной доктрины. Но был еще один "К", Самвел Григорьевич Кочарянц, без которого СССР мог бы и не стать великой ядерной державой в сжатые сроки.
После школы два брата – Самвел и Сос – решают поступать на физмат университета в Ереване. Сказано – сделано, но неполный год учебы обернулся крупными неприятностями. По отвратительной практике того времени, а это был 1930 год, кто-то взял да придумал братьям "кулацкое" происхождение. Кто именно – кажется, так и не докопались, да это и без толку. В результате братья, всерьез испугавшись революционной кары, уезжают в Москву, намереваясь продолжить учебу там. Самвел три года проработал на заводе, имевшем не название, а номер – 24, откуда можно заключить, что его продукция ширпотребом вовсе не была. Эти годы стали, пожалуй, предвестниками грядущей, напрочь засекреченной жизни Самвела Кочарянца.
Потом — учеба в московском энергетическом институте. Самвел учился так, что "кулацкому происхождению" уже не поверил бы никто, окончил аспирантуру, параллельно преподавая на кафедре теоретической электротехники, и в первое лето войны защитил кандидатскую диссертацию. Он мог так и остаться вузовским преподавателем, не стать государственной тайной, но судьба распорядилась иначе.
Победный 1945 начался с секретной миссии – Кочарянц направлен на спецзадание в Германию, где группа советских ученых тщательно изучала все доступные документы, связанные с ядерной программой Рейха. И хотя немецкий реактор был спешно вывезен в США, Кочарянц и сотоварищи выяснили много подробностей, суть которых ясна лишь узким специалистам. В частности, в СССР поняли, почему немцам не удалось создать самоподдерживающуюся ядерную реакцию, и почему у них взорвался первый реактор.
И вот в затерянном в глухих лесах, в неизвестном доселе никому поселке Саров закладывается ядерный центр Советского Союза – объект КБ-11. Фантастическая сверхсекретность окружает ядерный центр, поселок исчезает с карт, исключается из всех учетных материалов. В документах это место в разные годы именовалось по-разному, одно время поселок назвали даже "Кремлев". Впоследствии он стал закрытым научным городком под названием Арзамас-16. Здесь Самвел Кочарянц провел без малого полвека.
Чистый на руку армянин, или Как Баграмян сорвал план Гитлера>>
В Арзамасе-16 он начал работу на должности начальника научно-конструкторского сектора систем автоматики, быстро стал начальником отдела с 20 сотрудниками. В 1959 году, после кардинальной реорганизации, КБ-11 разделили на два крупных конструкторских бюро: КБ-1 под руководством Главного конструктора ядерных зарядов Е.А.Негина, а КБ-2 возглавил Главный конструктор ядерных боеприпасов С.Г. Кочарянц. Но это десяток лет спустя, а тогда, в 1947, Кочарянц принялся за дело так, что уже через два неполных года получил свою первую Сталинскую премию и орден Ленина.
Количеству наград Кочарянца позавидует любой ученый – дважды Герой Соцтруда, он награжден шестью орденами Ленина и орденом Октябрьской революции. Заслуженный деятель науки и техники, Кочарянц был удостоен трех Сталинских и одной Ленинской премии, а также Государственной премии СССР.
Армянский варпет, или Кто стал джинном из бутылки для Арно Бабаджаняна>>
Один из самых засекреченных и тщательно охраняемых ученых ХХ века, Кочарянц только раз в жизни дал интервью, в 1992 году, за считанные месяцы до кончины. Его имя слышали и знали физики, конструкторы и ракетчики, высшие руководители государства и даже ЦРУ, но мало кто знал, где он живет, где бывает. В его паспорте значилась московская прописка, но по фиктивному адресу: ни улицы такой, ни дома в Москве никогда не было. Паспорт был проштампован специальной отметкой, обязывавшей любое отделение милиции в СССР оказывать хозяину документа всемерное содействие и высочайшее уважение.
Лишенный возможности часто бывать в Армении, Кочарянц украсил свой кабинет цветным плакатом с армянским алфавитом – плакат этот был заметнее, чем обязательное изображение текущего генсека. Похоронили его в том же Арзамасе-16, а в родном Гаваре на исходе советского правления, в 1987 году, открыли прижизненный бюст как дважды герою соцтруда – так полагалось. Наверное, этот человек достоин быть захороненным в армянской земле: можно позаботиться и перевезти хотя бы часть его праха.
