https://am.sputniknews.ru/20211024/staryy-tiflis-chto-stalo-s-domom-kuptsa-martirosova-34614847.html
Старый Тифлис: что стало с домом купца Мартиросова
Старый Тифлис: что стало с домом купца Мартиросова
Sputnik Армения
Грузинская столица отличается особой атмосферой благодаря старинным зданиям. Колумнист Sputnik Грузия Екатерина Микаридзе рассказала историю дома, некогда... 24.10.2021, Sputnik Армения
2021-10-24T16:57+0400
2021-10-24T16:57+0400
2023-07-18T16:45+0400
самое интересное
в мире
общество
грузия
реставрация
дом
тбилиси
https://cdn.am.sputniknews.ru/img/07e5/0a/17/34607168_0:52:1300:783_1920x0_80_0_0_7f2d07ad1430e162c5b81ee407dfa765.jpg
Ростом Мартиросов, кроме Доходных домов, содержал лавки с мануфактурным и галантерейным товаром в караван-сарае А. Манташева на Сионской улице. Доход этому предпринимателю приносил также кирпичный завод, который был расположен в районе Ваке. Заводом, конечно, можно назвать с большой натяжкой производство, на котором занято 18 человек, но тем не менее. Судя по всему, кирпичное производство не было его основной статьей дохода. У Ростома Аваковича была большая семья. После советизации сестра по имени Марго, как говорят жильцы дома, помнящие первых владельцев, уехала в Америку. У Мартиросова было трое детей. Сын Тигран и две дочери Мила и Лена. Тигран, повзрослев, съехал из этого дома, женился. У него родилась дочь, которую назвали Дареджан. По информации тех же жителей, внучка Мартиросова живет сейчас в районе Ваке. В доме же остались его дочери. Сестры жили до конца своих дней в этом доме, в двух комнатах, одна из которых примыкала к живописному флигелю. Обе были не замужем и бездетны. Мила ушла из жизни в начале 70-х, а Лена – в конце 80-х. Память о первых владельцах живет теперь уже в воспоминаниях сегодняшних жильцов. Есть в доме и одна деталь интерьера, напоминающая о другой, дореволюционной жизни – печь. Я наша ее в квартире одной из жительниц дома. И впервые приятно удивилась состоянию этой печи. Выглядела старинная изразцовая печь отполированной, прям как напомаженная и завитая дама преклонных лет. Оказалось, что хозяйка квартиры регулярно моет ее и вытирает насухо. Не далее как этой зимой, они отапливали ею квартиру, работает печь исправно. Есть еще порох в пороховницах. – Мы все пережили страшные времена в 90-е, – рассказывает жительница дома. Ни работы, ни денег и ребенок маленький. Словом, нужно было найти какой-то выход. И я подумала тогда, что нас выручила бы печь. Тут хозяйка кидает теплый взгляд на изразцовую печь. При этом смотрит она на нее с такой теплотой, будто просит прощения за былые прегрешения. И продолжает: – Мы решили ее продать. Нашли покупателя в Питере. Нам за нее давали и по тем временам большие деньги. И вот наступил час икс. К нам пришел мастер, должен был начать ее разбирать. Это же колоссальная по трудоемкости работа. Нужно аккуратно снять каждый изразец. Он положил инструменты на шкаф, и все… На этом закончилась вся история. Мы не смогли с ней расстаться. Поэтому сейчас мне особенно больно ее оставлять. Дело в том, что жильцы решили продать квартиру. Съехать хотят они из-за тесноты. Моя собеседница живет в двух маленьких комнатах с сыном, его супругой и двумя внуками. Есть еще кухня, которая находится дальше по коридору, отдельно. – Теснота, к тому же коридорная система, – сетует она грустно. – То, что не замечается, к слову, по молодости, с возрастом начинает раздражать. Все больше хочется изолированности, а в старых домах остаться наедине с собой практически невозможно, ты постоянно на виду. Мне кажется, люди повсюду стали менее чувствительны. Я стараюсь никого не беспокоить. И раз уж выпало нам жить в таком доме, уважать покой своих соседей. Я так устроена. Но мои сегодняшние соседи об этом не особенно заботятся. Все меньше в людях деликатности, тонкости что ли. И по итогам, страдают те, кто в меньшинстве. Моя новая знакомая говорит о том, что им нужно как-то устраивать быт. Если бы у них была бы возможность купить квартиру, не продавая эту, в которой она прожила 40 лет, они бы обязательно так и поступили. Реставрация и теория о пустом стаканеВ доме закончился первый этап реставрации. Фасадная часть дома восстановлена, укреплен фундамент. В парадной же стены подготовлены к восстановлению росписей, которые были скрыты много лет под толстым слоем штукатурки. – Я родилась в этом доме, – рассказывает Изабелла, проживающая на втором этаже. – Но не помню, чтобы за 50 с лишним лет в нем проводилась реставрация. Во времена коммунистов красили подъезд, штукатурили. Теперь же дом фундаментально укрепили и сделали все основательно. – Я постараюсь не уходить из этого дома. Никогда, – продолжает Белла. – И не только потому, что я родилась и прожила тут всю жизнь. А потому, что тут жили еще мои дедушка с бабушкой. Причем с обеих сторон, потому что папа с мамой жили тут по соседству, так и познакомились. Мамины предки поселились тут в 20-х годах, папины попозже. Стены этого дома помнят много радостных событий. Есть у Беллы и любимое место в доме. Этот тот самый флигель, что расположен на углу. Оказывается, в нем жил ее двоюродный брат, который затем уехал в Москву. Много лет назад они сидели в этом флигеле и пили кофе. Слушаю Изабеллу и по-доброму ей завидую. – Когда я смотрюсь в старое зеркало, то думаю о том, что еще мои дед с бабушкой в него гляделись. И это наполняет предмет какой-то другой, особенной энергией и смыслом. Для многих старые вещи – всего лишь ненужный хлам. А для меня они представляют большую ценность. Помимо прочего у каждого дома есть своя энергетика. Не каждому дано ее прочувствовать – у некоторых энергетическое поле открытое, а у других закрытое. Есть дома, заходишь, и в них на тебя что-то очень сильно давит, и тебе хочется поскорее оттуда убежать. А в других, наоборот, хочется остаться надолго. Дом купца второй гильдии Мартиросова обладает именно этим свойством – притягивать своей солнечной аурой внутрь. Выхожу из дома, бросаю на него последний взгляд. И вижу, что он улыбается в ответ. Но улыбается как-то грустно. Будто понимает, что все споры вокруг восстановления старых домов сродни теории о полном и пустом стакане. И люди, как и тысячу лет назад, будут делиться на тех, для кого наполовину наполненный стакан будет восприниматься полным, и тех, для кого он будет считаться пустым.
грузия
тбилиси
Sputnik Армения
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rosiya Segodnya“
2021
Екатерина Микаридзе
https://cdn.am.sputniknews.ru/img/1380/09/13800941_0:0:150:150_100x100_80_0_0_2b02a803ee38a63b28e42d73e4eb570b.jpg
Екатерина Микаридзе
https://cdn.am.sputniknews.ru/img/1380/09/13800941_0:0:150:150_100x100_80_0_0_2b02a803ee38a63b28e42d73e4eb570b.jpg
Новости
ru_AM
Sputnik Армения
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rosiya Segodnya“
Sputnik Армения
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rosiya Segodnya“
Екатерина Микаридзе
https://cdn.am.sputniknews.ru/img/1380/09/13800941_0:0:150:150_100x100_80_0_0_2b02a803ee38a63b28e42d73e4eb570b.jpg
в мире, общество, грузия, реставрация, дом, тбилиси
в мире, общество, грузия, реставрация, дом, тбилиси
Старый Тифлис: что стало с домом купца Мартиросова
16:57 24.10.2021 (обновлено: 16:45 18.07.2023) Грузинская столица отличается особой атмосферой благодаря старинным зданиям. Колумнист Sputnik Грузия Екатерина Микаридзе рассказала историю дома, некогда принадлежавшего купцу II гильдии Ростому Аваковичу Мартиросову.
Ростом Мартиросов, кроме Доходных домов, содержал лавки с мануфактурным и галантерейным товаром в караван-сарае А. Манташева на Сионской улице. Доход этому предпринимателю приносил также кирпичный завод, который был расположен в районе Ваке. Заводом, конечно, можно назвать с большой натяжкой производство, на котором занято 18 человек, но тем не менее. Судя по всему, кирпичное производство не было его основной статьей дохода. У Ростома Аваковича была большая семья. После советизации сестра по имени Марго, как говорят жильцы дома, помнящие первых владельцев, уехала в Америку. У Мартиросова было трое детей. Сын Тигран и две дочери Мила и Лена. Тигран, повзрослев, съехал из этого дома, женился. У него родилась дочь, которую назвали Дареджан. По информации тех же жителей, внучка Мартиросова живет сейчас в районе Ваке. В доме же остались его дочери. Сестры жили до конца своих дней в этом доме, в двух комнатах, одна из которых примыкала к живописному флигелю. Обе были не замужем и бездетны. Мила ушла из жизни в начале 70-х, а Лена – в конце 80-х.
Память о первых владельцах живет теперь уже в воспоминаниях сегодняшних жильцов. Есть в доме и одна деталь интерьера, напоминающая о другой, дореволюционной жизни – печь. Я наша ее в квартире одной из жительниц дома. И впервые приятно удивилась состоянию этой печи. Выглядела старинная изразцовая печь отполированной, прям как напомаженная и завитая дама преклонных лет. Оказалось, что хозяйка квартиры регулярно моет ее и вытирает насухо. Не далее как этой зимой, они отапливали ею квартиру, работает печь исправно. Есть еще порох в пороховницах.
– Мы все пережили страшные времена в 90-е, – рассказывает жительница дома. Ни работы, ни денег и ребенок маленький. Словом, нужно было найти какой-то выход. И я подумала тогда, что нас выручила бы печь. Тут хозяйка кидает теплый взгляд на изразцовую печь. При этом смотрит она на нее с такой теплотой, будто просит прощения за былые прегрешения. И продолжает: – Мы решили ее продать. Нашли покупателя в Питере. Нам за нее давали и по тем временам большие деньги. И вот наступил час икс. К нам пришел мастер, должен был начать ее разбирать. Это же колоссальная по трудоемкости работа. Нужно аккуратно снять каждый изразец. Он положил инструменты на шкаф, и все… На этом закончилась вся история. Мы не смогли с ней расстаться. Поэтому сейчас мне особенно больно ее оставлять.
Дело в том, что жильцы решили продать квартиру. Съехать хотят они из-за тесноты. Моя собеседница живет в двух маленьких комнатах с сыном, его супругой и двумя внуками. Есть еще кухня, которая находится дальше по коридору, отдельно.
– Теснота, к тому же коридорная система, – сетует она грустно. – То, что не замечается, к слову, по молодости, с возрастом начинает раздражать. Все больше хочется изолированности, а в старых домах остаться наедине с собой практически невозможно, ты постоянно на виду. Мне кажется, люди повсюду стали менее чувствительны. Я стараюсь никого не беспокоить. И раз уж выпало нам жить в таком доме, уважать покой своих соседей. Я так устроена. Но мои сегодняшние соседи об этом не особенно заботятся. Все меньше в людях деликатности, тонкости что ли. И по итогам, страдают те, кто в меньшинстве.
Моя новая знакомая говорит о том, что им нужно как-то устраивать быт. Если бы у них была бы возможность купить квартиру, не продавая эту, в которой она прожила 40 лет, они бы обязательно так и поступили.
Реставрация и теория о пустом стакане
В доме закончился первый этап реставрации. Фасадная часть дома восстановлена, укреплен фундамент. В парадной же стены подготовлены к восстановлению росписей, которые были скрыты много лет под толстым слоем штукатурки.
– Я родилась в этом доме, – рассказывает Изабелла, проживающая на втором этаже. – Но не помню, чтобы за 50 с лишним лет в нем проводилась реставрация. Во времена коммунистов красили подъезд, штукатурили. Теперь же дом фундаментально укрепили и сделали все основательно. – Я постараюсь не уходить из этого дома. Никогда, – продолжает Белла. – И не только потому, что я родилась и прожила тут всю жизнь. А потому, что тут жили еще мои дедушка с бабушкой. Причем с обеих сторон, потому что папа с мамой жили тут по соседству, так и познакомились. Мамины предки поселились тут в 20-х годах, папины попозже. Стены этого дома помнят много радостных событий. Есть у Беллы и любимое место в доме. Этот тот самый флигель, что расположен на углу. Оказывается, в нем жил ее двоюродный брат, который затем уехал в Москву. Много лет назад они сидели в этом флигеле и пили кофе.
Слушаю Изабеллу и по-доброму ей завидую. – Когда я смотрюсь в старое зеркало, то думаю о том, что еще мои дед с бабушкой в него гляделись. И это наполняет предмет какой-то другой, особенной энергией и смыслом. Для многих старые вещи – всего лишь ненужный хлам. А для меня они представляют большую ценность. Помимо прочего у каждого дома есть своя энергетика. Не каждому дано ее прочувствовать – у некоторых энергетическое поле открытое, а у других закрытое. Есть дома, заходишь, и в них на тебя что-то очень сильно давит, и тебе хочется поскорее оттуда убежать. А в других, наоборот, хочется остаться надолго. Дом купца второй гильдии Мартиросова обладает именно этим свойством – притягивать своей солнечной аурой внутрь.
Выхожу из дома, бросаю на него последний взгляд. И вижу, что он улыбается в ответ. Но улыбается как-то грустно. Будто понимает, что все споры вокруг восстановления старых домов сродни теории о полном и пустом стакане. И люди, как и тысячу лет назад, будут делиться на тех, для кого наполовину наполненный стакан будет восприниматься полным, и тех, для кого он будет считаться пустым.
