То и дело появляющиеся слухи (а нередко и факты), что часть наших дорог, так или иначе, контролирует Азербайджан, еще недавно могли показаться неудачной шуткой. Сегодня так не кажется.
Не так давно (в историческом измерении), приезжая в Иджеван, мало кто отказывал себе в удовольствии завернуть в азербайджанский Казах, где был щедрый и дешевый придорожный рынок.
В середине 80-х граница между республиками обозначалась постами ГАИ: с одной стороны – армянским, чуть дальше – азербайджанским. И там, и там, увидев корреспондентскую "Волгу", гаишники брали под козырек: питая особое расположение к "Известиям", глава МВД Армении, генерал Паталов выдал машине милицейские номера. Помогало.
В начале 90-х подъехал к армянскому посту встретить "Тойоту" с японскими журналистами, совершающими турне по Закавказью. Наши гаишники стояли уже с автоматами, азербайджанские – тоже. Неприятно кольнуло в сердце – дорога военизировалась на глазах.
Сегодня на многих участках наших дорог люди в военной форме и с автоматами в руках представляют уже три страны: Армению, Азербайджан и Россию. Что есть, то есть. А что было?
Мы, наши горы, GPS… Или кто и как делит армянские земли>>
…Если бы в путешествии из Еревана в Дилижан, а затем и в Иджеван понадобилась "машина времени", лучше американского грузовика "Студебеккер" ничего бы не нашлось. Эти сделанные за океаном автомашины оказались в Армении после войны и показали себя на трудовом фронте ничуть не хуже, чем на боевом.
Как раз на таком "Студебеккере" я, будучи где-то десяти лет от роду, отправился в выбранном родителями направлении, чтобы провести беззаботное дачное лето. Наш путь лежал в город Дилижан, точнее, в Головино, не входившее тогда в состав Дилижана, а жившего своей самостоятельной жизнью.
Путь к нему был долог и извилист в буквальном смысле слова. Извилистость начиналась тотчас за Ереваном, взлетала к так называемому "Сухому Фонтану", где в радиаторах автомашин вскипала вода, затем дорога вела дальше и приводила в Раздан (тогда – Ахта).
То, во что превратилась та старая дорога Дилижан-Иджеван-Тбилиси, можно увидеть сегодня, однако, едва ли кто обратит на нее внимание. Но автор так не может – люди его поколения ту дорогу помнят и в некотором смысле чтят. Ведь это – дорога их детства, затем юности, она оставалась таковой вплоть до 60-х годов прошлого столетия, когда проложили ту самую автостраду, по которой мчимся сегодня.
А тогда, доведя до Раздана, извиваясь и кружа, дорога подводила к Севану. Для недолгого обозрения озера стояло нечто дощато-саманно-глинобитное, имевшее вывеску "Минутка". Давали шашлык, иной раз кюфту, но, прежде всего, свежевыловленный "ишхан" – от молоди, которая едва пошла в рост, до матерых "ябаны". Сравнивать их с прудовой форелью наших дней – все равно, что, выпивая самогон с биндюжником, делать вид, будто пообщался с князем.
Это нужно в каждом доме: как евреи могут помочь армянам Тавуша спастись от огня на границе>>
Далее дорога приводила "Студебеккер" к первой завитушке знаменитого дилижанского серпантина и начинался спуск в долину, иногда опасный, но всегда головокружительный – в первую очередь, от завораживающей красоты (да, нынешний тоннель заметно сокращает путь, но ровно на столько же сокращается время для встречи с прекрасным).
В Головино въезжали спустя 5-6 часов (представьте только, сколько "пилить" до Тбилиси!) после старта в Ереване и подруливали к школе, выкрашенной, как и все в округе, в известково-бледный цвет. Несколько классных комнат сдавались дачникам.
От Головино до Дилижана – рукой подать: в памяти остался провинциальный городок, окруженный сосновым лесом с дивным озером под боком. И никаких вам Домов творчества, к которым в середине 60-х живо потянулась музыкальная и кинематографическая элита страны и мира.
Первым заявил о себе Дом творчества композиторов, куда в сезон (если ты не Моцарт или не друг председателя Союза Эдуарда Михайловича Мирзояна) попасть было невозможно. А какие люди приезжали сюда погостить? Бенджамин Бриттен, Дмитрий Шостакович, Мстислав Ростропович, Галина Вишневская, а Авет Тертерьян жил здесь безвыездно. Точно так же с Домом кино.
Дальше дорога приводила в Иджеван. Слева и справа – сады и виноградники, табачные плантации, а также будораживший детское воображение иджеванский "сумасшедший дом" (психиатрическая лечебница). А в общем, как и в Дилижане, в Иджеване тоже ничего особенного не было. Особенное появилось в густые советские времена, когда первый секретарь райкома Джемма Гургеновна Ананян задумала разбить в центре города "Сад камней".
Паники в Тавуше нет, но что-то происходит - о ситуации у села Азатамут>>
Из Грузии, Азербайджана (с каждым годом география расширялась) приезжали скульпторы, находили в парке глыбы мрамора, гранита, туфа, базальта, и, отсекая лишнее, создавали прекрасное. Скульпторов вкусно кормили и щедро поили.
…Если вы окажетесь в Женеве на побережье одноименного озера, то увидите площадь Молар. Когда-то местные власти объявили здесь конкурс на лучший проект по его реконструкции, и сегодня, проходя по ней, вы увидите булыжники с надписями на английском, арабском, испанском, китайском, русском, французском языках (армянского я тогда не видел). Надписи такие: "Здравствуйте", "Добрый день", "Добрый вечер", "До встречи", "Спасибо".
Напомнило "Сад камней" Иджевана тех времен, когда по нашим дорогам можно было ехать когда, куда и за чем хочешь, а единственной вооруженной силой на них был гаишник с пистолетом в кобуре.
