Публицист Сергей Иоаннесян хранит не только бабушкину монету, единственно уцелевшую из украденных у большевиков во время Тифлисской экспроприации миллионов, но и воспоминания о своем армянском дворе детства. Историю одного двора рассказала колумнист Sputnik Грузия.
Сергей родился в Праге, где отец находился по дипломатической службе. А в пятимесячном возрасте его привезли в Тбилиси. Потом отец с матерью переехали в Москву. А бабушка с дедом остались жить в грузинской столице, на улице Мачабели, 12. Сергей же приезжал в Тбилиси каждый год на летние каникулы.
В Москву бабушка окончательно переехала в 1977 году после смерти сына, дяди Сергея. Мы проговорили с Сергеем довольно долго. Поэтому воспоминания о сололакском дворе, в котором он рос, сложились в моем сознании в небольшие яркие миниатюры.
Поездка в Херсон и игра в бадминтон
Во дворе дома по адресу Мачабели, 12 жила одна колоритная семья. Аня была наполовину украинкой, наполовину полькой. В Тбилиси из Украины она попала в эвакуацию во время Второй мировой войны. А муж Азат был тбилисским армянином.
В семье было пятеро детей, которых нужно было растить и ставить на ноги. Поэтому родители вертелись, как могли. Аня приторговывала стиральным порошком "Лоск", как говорили по тем временам, спекулировала. Азат работал сторожем в гараже на улице Кирова. Славились они тем, что денно и нощно ругались. При этом каждая домашняя перепалка завершалась обычно русской бранью, которая плавно переходила в армянскую.
Как-то раз соседский пацан, что был немногим старше Сережи, подбил его обозвать дядю Азата нехорошим словом. Сережа долго смотрел в сторону соседа, а потом громко крикнул бранное слово. Тот обернулся, выругался в сердцах и вернулся к своему делу. Досада взяла Сергея. Как же так, ведь он так старался, а довести соседа до белого каления не смог. И тогда он предпринял вторую попытку, крикнул уже другое слово. Во второй раз эффект был ошеломляющим. Азат схватил первую подвернувшуюся под руку бутылку и швырнул ее в то самое место, где стоял на балконе Сережа. Пролетев над ухом, бутылка вписалась в дверной косяк.
Но в состоянии войны они находились недолго. Летний период был временем, когда Азат уезжал на родину к жене, в деревню под городом Херсон. У ее родственников там был дом с большим огородом. В каждый их приезд Азату выдавали полевую экипировку и эксплуатировали. Поэтому ездить в деревню к жене Азат страшно не любил.
Как-то стоит Азат во дворе, а Сережа на балконе, и он ему рассказывает о том, что жена купила билеты, а ему эта поездка, как мертвому припарка. Уже повзрослевший к тому времени Сережа поддакивал дяде Азату, хотя знал, что никуда тот все равно не денется и поедет, сколько бы не возражал.
- Вот видишь, ребенок тоже понимает, что мне не надо никуда ехать, - кричал он жене. Они жили на первом этаже. И обязательно в сердцах добавлял, делая ударение на втором слове. - На хрен мне этот Херсон нужен?!
- Куда я тебе скажу, туда и поедешь! – рявкала в ответ жена. Этого оказывалось достаточно, чтобы завязаться очередной перепалке на пару часов. Так начинался первый акт пьесы под названием "На хрен Азату Херсон". Можно было занимать место в первых рядах.
Раз Сережа привез в Тбилиси на летние каникулы новую модную игру бадминтон, которую ему самому привез из Вьетнама отец. Так вот в бадминтон они тоже играли с Азатом. Условную сетку им заменяла веревка от белья, которую в тбилисских дворах натягивали. С Сережей Азат и цапался, и советовался, и играл. В общем, дружили они крепко.
Полет Акопа в космос
Как-то раз Сереже взбрело в голову запустить в космос животное. Но в виду того, что с полетом собаки советские ученые его уже опередили, он решил отправить кота. В космос должен был отправиться дворовый кот по имени Акоп.
К запуску ракеты Сережа подготовился основательно. Запасся провиантом для космонавта. Нашел большую холщовую сумку, в которой тому предстояло лететь, а также веревку, которая также должна была выполнить определенную роль. В назначенный час Сережа посадил космонавта в ракету и начал восхождение на станцию Байконур – крышу.
Фишка происходящего состояла в том, что космический запуск, задуманный Сережей, совпал с одним драматическим событием. На втором этаже дома жила медсестра Кето. Жила она с матерью, больной и немощной. И вот пришел срок, и старая женщина отдала богу душу. Похоронили ее в тот самый день, когда Акоп должен был осваивать сололакскую галактику.
И вот Сережа сидит на крыше, а кот в сумке. К ручкам сумки Сережи привязал веревки и начал медленно спускать кота с крыши. Происходило все это аккурат над домом покойницы. Акоп где-то на середине пути пренебрег возложенной на него миссией и, не дожидаясь окончания операции, выпрыгнул из сумки-ракеты. Произошло это как раз на уровне второго этажа. В доме готовились к поминкам, варили, жарили и парили. Акоп, требовавший сатисфакции за проделанный с ним рискованный трюк, схватил со стола кусок осетра и сиганул из окна на улицу. Сереже, в отличие от Акопа, унести ноги не удалось. Домашние его поймали и отлупили.
Первый поход в музей
Музей Сережу впечатлил, даже очень. Хотя конкретных знаний оттуда он не вынес. Мал был для этого слишком. А случилось это так.
В доме его детства на втором этаже жил знаменитый грузинский поэт и писатель Карло Каладзе. Он был довольно дружен с семьей Сережи. К вящей радости большого семейства по поводу рождения внука Карло Рожденович даже написал четверостишие. Но в ворохе времен и событий посвящение было утеряно.
Дом писателей был, да и по сей день находится на этой же улице Мачабели, в двадцати метрах. Поэтому литературная богема, прогуливаясь от дома писателей, частенько задерживалась у дома под номером 12. Как-то к дому подошли Роберт Рождественский, Андрей Вознесенский и Белла Ахмадулина. Карло Рожденович вышел из дома к друзьям. А его личный шофер отправился к гаражу во двор. Выход машины из гаража был зрелищем, которое не без удовольствия почти ежедневно наблюдали соседи.
Двери гаража открывались с характерным звуком, петли давно требовали смазки. Крыша же служила по совместительству тренировочной площадкой для альпинистских экзерсизов Сережи. И вот, наконец, самый модный по тем временам ГАЗ-21 выезжает из двора. Гости рассаживаются и едут колесить по городу. У Каладзе был один единственный сын по имени Гульда. Жениться отрок не спешил и Карло Рожденович часто жаловался бабушке Сережи.
- Нина Михайловна, я старею, а он и думать не хочет о создании семьи. Повлияйте на него, вы это можете, - говорил писатель.
Супруга Карло Рожденовича работала в Национальном музее истории. И в один из летних дней взрослые решили посвятить Сережу в историю страны и повели его в музей. Потом, много лет спустя, уже во взрослом возрасте Сережа бывал и в Третьяковке, и в других музеях мира, но тбилисский поход в музей остался для него самым незабываемым.
Гульда, кстати, в итоге женился. И ребенок у него родился. Но сам ушел из жизни слишком рано.
Сергей в последний раз был в Тбилиси прошлой осенью. Он вообще приезжает в город детства довольно часто. Но в дом, в котором он провел счастливое детство, решился зайти после сорокалетнего перерыва впервые. Из старых соседей не осталось никого. Все разъехались по разным странам. Кто-то в Бельгии, другие в Америке, третьих уже просто нет в живых.
- Сложно дать определение чувствам, которые на тебя находят в месте, в которое возвращаешься через сорок лет. Смотрю на эти комнаты, где провел свои лучшие годы, а там наши пятиметровые потолки, двери, подоконники – все мое, родное. Ностальгия такое чувство… Она выедает тебя. Это сложно описать. Я стоял и не мог сдвинуться. Ностальгия - это то, что соединяет прошлое с настоящим.
У Сергея была очень интересная и содержательная жизнь, но детские годы, проведенные в сололакском дворе, это часть жизни, как он сам говорит, разукрашенная иллюминацией.
Бабушка Нина
Кстати, пару слов о бабушке Сережи, участвовавшей в Тифлисской экспроприации. Звали ее Нина Михайловна Шахпаронянц.
Каким образом она познакомилась с идейным вдохновителем ограбления Камо, история умалчивает. За окном шел 1907 год. Время, когда страну лихорадило от политических стачек, революционных восстаний и идей всеобщего равенства. Пока издалека, но уже дул ветер перемен. Романтическое время. Особенно для подростка, находящегося в нравственном поиске, подростка самостоятельного, решительного и отважного.
Нине на тот момент было 15 лет. Но с политическими симпатиями она уже тогда определилась. Иначе стала бы она помогать, как теперь их назвали бы наши современники, грабителям?!
Невероятное сходство, или В чем загадка каменных двойников в Ереване и Тбилиси>>
После взрыва и ограбления на Эриванской площади преступники бросились к Вильяминовской, ныне Дадиани. На углу этой улицы и Лермонтовской их ждала молодая девушка Нина Шахпаронянц. Как и было уговорено с Камо, она повела их на Хлебную площадь и спрятала в чулане одного из домов.
Вечером того же дня, в знак признательности за отлично выполненное поручение, Камо подарил молодой девушке золотой Николаевский червонец. Подарил с просьбой не продавать его ни при каких обстоятельствах, а хранить и передавать по наследству. И его просьба была исполнена.
Единственно уцелевшая из украденных миллионов монета бережно хранится в семье внука Нины Михайловны Сергея Иоаннесяна.
