Блокада Ленинграда — одна из трагических страниц Великой Отечественной войны. Окруженный немецкими, финскими и испанскими войсками с участием добровольцев из Северной Африки, Европы и военно-морских сил Италии, город находился в блокаде с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года — 872 дня.
К началу блокады в городе не имелось достаточных по объёму запасов продовольствия и топлива. Единственным путём сообщения или, как говорили, "Дорогой жизни" оставалось Ладожское озеро, находившееся в пределах досягаемости артиллерии и авиации осаждающих. На озере также действовала объединённая военно-морская флотилия противника. В результате начавшийся в Ленинграде массовый голод, усугублённый особенно суровой первой зимой, проблемами с отоплением и транспортом, привёл к сотням тысяч смертей среди жителей.
За массовый героизм и мужество, проявленные защитниками блокадного Ленинграда во время Великой Отечественной войны, 8 мая 1965 года городу присвоена высшая степень отличия — звание Город-герой.
Стелла Вазгеновна Мнацаканян — настоящий свидетель тех дней. Во время блокады она была ребенком и мало что помнит о тех ужасных днях, которые провела вместе с матерью и бабушкой в Ленинграде: свадебная фотография родителей на стене, солнечный луч, пересекающий пыльную и холодную комнату… И 150 гр. черствого блокадного хлеба…
— Наша комната в коммунальной квартире находилась на ул.Советской 12, кв.16. Отец был на фронте. Затем за освобождение Ленинграда получил орден. А спасла нас бабушка… Именно благодаря ей мы выжили… Как сейчас помню, как вместе с бабушкой шли по каменному Ладожскому озеру… Было очень холодно…Трудно идти. Я тогда еще не осознавала, что мы так долго шли, не оглядываясь, чтобы жить… Впереди была — жизнь.
— И письма отца с фронта, которые читала мама… Собранные затем чуткими руками родных, они превратились в трогательную книгу "Исповедь или сто писем Стелле". Эпистолярный памятник любви, тревоги, стойкости и мужества… перед лицом смерти.
"Стелла, мое невинное дитя. Если каким-то чудом ты смогла бы хотя бы на секунду удивиться при получении письма: "Что это случилось с моим отцом, неужели он забыл, что его дочери всего три года, и она не умеет читать ни по-русски, ни по-армянски?" Дитя мое, со мной еще ничего не случилось. По меньшей мере, пока ничего, кроме возможности погибнуть. А по большей — огромное желание выпустить все имеющиеся у меня пули в немцев, прежде чем умереть…".
