7 декабря 1988 года я служил в армии. На построении нам объявили, что в Армении случилось сильное землетрясение. Помню газету «Правда» того времени. На первой полосе была огромная фотография плачущей старушки и заголовок "Цавт танем, Армения". Именно тогда я понял смысл этой фразы, которой нет ни в одном из языков мира, поскольку она одна вмещает в себя боль всех периодов истории армянского народа, пишет Виктор Коноплев на своем сайте "Наша среда".
Позже мы узнали, насколько сильна эта боль.
Вечерняя программа «Время» была почти полностью посвящена трагедии. Ужасающие кадры разрушений, смертей, отчаяния и боли выворачивали душу наизнанку. И сразу вопросы: "Чем помочь?" "Как помочь?". Рвануть бы туда, но скованы уставным порядком солдатского уклада. 7 рублей скромного солдатского ежемесячного жалования — всё, чем смогли помочь.
Трагедия случилась во время набирающего оборот Карабахского конфликта. Мы о нём тогда ничего не знали. Всё, что происходило в Армении и в Карабахе замалчивалось центральными властями и подконтрольными им СМИ. Уже спустя годы я узнал причину, по которой так негативно был воспринят людьми визит в Гюмри спустя 3 дня после землетрясения тогдашнего руководителя СССР Михаила Горбачёва. Его надменность и высокомерие не могли скрыть ни кадры хроники, ни придворные фотографы. А вопросы о Карабахе заставили его вспылить и наговорить много абсолютно недипломатичных фраз о сепаратистах, бородатых боевиках и т.п. Совершенно по-другому на его фоне выглядел тогдашний глава правительства Владимир Рыжков. Всё, что он делал и говорил, было искренне, люди тянулись к нему, доверяли. Неспроста в Армении его и поныне вспоминают добрыми словами…
